Картина «Сикстинская мадонна» Рафаэля Санти, 1513

   Вот уже несколько веков именно эта работа великого мастера Возрождения принята за образец и вершину старой живописной европейской школы. Безупречность и глубина работы признаны критикой, и никакие попытки усомниться в совершенстве этого полотна еще не увенчались успехом, вызывая бурю протестов и отвержение всякого критического анализа.

   О феномене "общественного восхищения", который мешает воспринимать эту работу индивидуально и объективно, еще в XIX веке говорили и Толстой, и Достоевский, и многие художники. Причем, все как один соглашались с тем, что это несомненный шедевр.

   Необычность этой работы мастера, для которого Богоматерь с младенцем на руках - излюбленный сюжет, в том, что написана она на холсте. В то время абсолютное большинство работ подобного толка писались на досках. Некоторые исследователи считают, что художник выбрал холст, потому что никак не мог найти доску подходящего размера.

   Картина была заказом кардинала де Ровере, будущего папы Юлия II. Работа предназначалась для алтаря одного из провинциальных соборов, в котором хранились мощи святого Сикста и святой Варвары. Обе личности представлены на картине рядом с Богородицей и младенцем.

   Все персонажи картины имели прототипы в жизни. Известно, что папу Сикста художник писал с кардинала-заказчика. Одна из легенд картины утверждает, что папа изображен шестипалым. Несостоятельность этого утверждения очевидна, если взглянуть на руку папы внимательнее.

Композиция картины становится понятней, если знать о том, что перед работой должно было быть размещено распятие. Тогда понятен становится жест папы, указывающий на Великую жертву Сына Богородицы в будущем, а также скорбная покорность Святой Варвары.
   Необыкновенно лиричное звучание картине придает пара ангелочков в самом низу композиции. Эта милая парочка лишает картину всякого пафоса, выделяя главный и простой смысл сюжета - тревога матери о судьбе своего сына.

   Сильное впечатление производит недетское лицо спасителя и его очевидное внешнее сходство с Матерью.

   Зрителя сбивает с толку нарочито "земной" занавес, нанизанный на примитивный карниз. Та тщательность, с которой выписана эта неясная деталь, сбивает с толку публику, заставляет ее думать о смысле этой детали, ее назначении.

   Облака фона работы, представляющие собой многочисленные ангельские лики, подчеркивают торжественность, значимость происходящего, вносят в работу ту сакральную парадность, которая есть непременная составляющая всех алтарных картин эпохи Возрождения.