Картина «Девка», Филипп Андреевич Малявин

На протяжении многих лет Филипп Андреевич Малявин рисовал крестьянских женщин. Собственно, именно эти образы, а не портреты его именитых современников, в создании которых художник тоже был силён, прославили его имя и сделали знаменитым даже на фоне богатого талантами Серебряного века.

Критики порой упрекали Малявина в том, что он повторяется, что эксплуатирует одну и ту же тему, подаренную ему, выходцу из малограмотной крестьянской среды, самой судьбой по праву рождения. Зрители и в России, и за границей толпой валили «на Малявина», сумевшего открыть миру образ русской крестьянки, «рязанской мадонны», полный величавой торжественности, независимости и силы.




Динамичный, схваченный в движении образ девушки в пёстром сарафане полностью занимает собой вертикальный холст. Кажется, красавица неожиданно и резко повернулась к зрителю. Складки широкого подола её сарафана ещё колышутся.

Одной рукой девушка прикрывает смеющийся рот, другую, будто в танце, положила на затылок. Пёстрая ткань пышного сарафана, крупные бусы, широкие белые рукава блузы придают облику крестьянки праздничность, напоминают о веселье шумных деревенских гуляний, о бесшабашном разгуле, беспечной молодой радости.

Наблюдатель смотрит на возвышающуюся над ним фигуру снизу, словно находясь у её ног, там, где широкий сарафан заполняет всё пространство полотна. С такой точки она похожа на величественный памятник, стоящий на постаменте.




За спиной красавицы переливается алое сияние фона, то бледнея почти до жёлтого, то сгущаясь в чёрные, похожие на клубы густого дыма пятна. И, если предположить, что красно-чёрный фон портрета символизирует пламя, портрет женщины приобретает совсем иное звучание.

На фоне пожара её воздетые руки представляются жестом отчаяния. Прикрывая рот, она словно удерживает рвущийся из него крик. На колышущихся складках сарафана будто играют блики пламени. Длинная чёрная жилетка, надетая поверх сарафана, тоже вносит трагическую ноту в общее впечатление.




Можно по-разному воспринимать картину Филиппа Малявина, одно бесспорно: запечатлённый на ней образ несёт огромный эмоциональный заряд, поистине монументальный пафос, свойственный уникальному малявинскому восприятию крестьянства.