«Сад», Николай Александрович Сергеев

Характерной чертой пейзажей Николая Александровича Сергеева часто считают ничем не ограниченную перспективу, безграничность простора. Однако Сергеев, великолепный пейзажист, не раз с успехом доказывал, что способен изображать замечательные виды совершено иного плана.

На них нет туманных далей и убегающих в бесконечную перспективу рек, расстилающихся у подножия холмов бескрайних полей и клубящихся у далёкой линии горизонта облаков. На них зритель видит словно огороженный от всего мира, уединённый уголок, погружённый в свою, совершенно особую атмосферу.




Даже среди картин такого рода пейзаж под скромным названием «Сад» выделяется своей интимностью, уединённостью. Кажется, изображённый Сергеевым уголок старого сада живёт отдельной, спрятанной от всего мира жизнью.

Время здесь словно застыло, уснуло, остановилось. Вечным или, по крайней мере, вековым кажется огромное дерево, изображённое в центре полотна. Его раскидистая, густая крона, поддерживаемая могучим стволом и толстыми ветвями уходит за пределы холста. Рядом с ним стоит потемневшая от времени скамья. Стоит давно: сквозь доски её сиденья проросло молодое деревце.




Крона великана и кроны других растущих по соседству деревьев почти полностью скрывают небо, прячут солнце, и солнечные лучи не могут проникнуть в сад. Однако свет, неяркий, приглушённый, на картине всё же есть.

Желтовато отсвечивают крохотные клочки затянутого облаками небосвода, проглядывая сквозь густую зелень. Нижний план полотна, где начинается аллея, ведущая к выходу, немного светлее общего колорита.

Но пик освещённости приходится на конец аллеи. Она ведёт к деревянным воротцам, за которыми тоже растут деревья, но, должно быть, не такие густые, поэтому освещённая солнцем трава выглядит светло-жёлтой. Воротца закрыты – из этого погружённого в сырую тень сада выхода нет.




Густой кустарник растёт у подножия деревьев и у невысокого заборчика, ограждающего сад. На густой зелёной траве, на песке аллеи лежат жёлтые листья. Дыхание осени уже чувствуется в саду.

Хотя в цветовой палитре пейзажа преобладает зелень, а на клумбах, разбитых у стоящей против огромного дерева беседки, ещё пестреют цветы, но кроны деревьев где-то чуть тронуты, а где-то полностью окрашены красновато-жёлтым, и на всём вокруг лежит отпечаток уже наступившего увядания.




Ощущение, что жизнь в уголке сада остановилась, невольно усиливает аллея, идущая от нижнего края к центру полотна. Дело даже не в том, что она заканчивается закрытыми воротами. Песок аллеи весь испещрён полосками. Это следы колёс повозок, велосипедов, тележек. Их много, они пересекают друг друга, поворачивают или идут прямо. Создаётся впечатление, что ещё недавно здесь кипела жизнь, что-то двигалось, действовало.

Но теперь выход закрыт, аллея никуда не ведёт, а посреди неё дремлет, свернувшись и положив мохнатую голову на лапы, большая собака. Это царство тишины, сна и тени. Всё замерло, всё увядает и ждёт погружения в долгий зимний сон.