Союз Земли и Воды, Рубенс, 1618

   Великий фламандец Рубенс дал миру не только одно из своих великолепных творений в основанном им самим стиле «барокко» под названием «Союз Земли и Воды», но и скрыл в своей работе вовсе непростую, аллегорическую загадку…

   Перед нами пышнотелая, рыжеволосая красавица Гера, богиня брака и плодородия, олицетворяющая Землю, с рогом изобилия в руке и бог морей Посейдон, олицетворяющий Воду. Цветущая Гера, в образе молодой девушки, прекрасная в своей наготе и ничуть её не смущаясь, с локонами волос, завитыми в виде короны и вплетёнными в них жемчужными нитями, опирается на изливающий воду кувшин.

   Античный бог Посейдон, изображенный художником внушительным, седобородым стариком, полусидит на камне в неудобной позе, правой рукой опираясь на трезубец – символ морской власти, левой держит молодую красавицу за руку и с нетерпением и даже некоторым напряжением, ждёт от богини ответа. Скучающий взгляд молодой девушки красноречиво говорит о её безразличии к собеседнику, здесь она, будучи королевой положения, заставляет так долго ждать своего решения. Согласно античной мифологии, богиня Гера и бог Посейдон не заключали никаких союзов, хотя и были братом и сестрой, но всё же изображены на картине вместе и под лавровым венцом в руках крылатой Ники – богини триумфа и победы, под их ногами, в воде, мирно резвятся дети, трубит в раковину спутник Посейдона, Тритон.

   На полотне Рубенса речь идёт совсем о другом. Ведь несомненно, что молодая красавица Гера – это родной город мастера, Антверпен, а мифический Посейдон, никто иной, как тот, кто в 17-ом веке властвовал на всех морях – монархическое королевство Испания, управляемая родом Габсбургов. То, чего так долго ждал Антверпен – выход в море, а значит и грядущее процветание города, свершилось!

   Остаётся загадкой лишь притаившийся тигр в левом нижнем углу картины, в хищном оскале взирающий на рог изобилия и вцепившийся в него своими когтистыми лапами, словно напоминание современникам художника о пережитых городом эпидемиях и болезнях. Но, возможно, что великий Рубенс оставил нам некую непостижимую тайну, известную ему одному.